Бей или беги

1.

- Если видишь, что тебя собираются бить, – бей первый. Не жди, когда можно будет дать сдачу. Если первым ударит противник, считай, ты проиграл.

Сказав так, молодой человек продемонстрировал, как именно нужно наносить удар. Сначала быстро, потом несколько раз медленно. Мальчик лет восьми старательно повторял каждое движение, хотя его удары выглядели со стороны жалкими и бессильными. Добродушный, мягкотелый, он смущенно смотрел на учителя. И снова пытался. И снова с огорчением опускал взгляд.

Дело было на детской площадке. Полузаброшенной, запыленной, с поломанными качелями и давно опустевшей песочницей. Все местные детишки пару лет назад перебрались на новую площадку в соседнем дворе. И с тех пор здесь стало тихо и спокойно. Только ветер временами разгонял пыль по земле, напоминая качелям, как когда-то на площадке топталась детвора, выстаивая очередь, чтобы покачаться «выше, выше, выше крыши!». Идеальное место, чтобы заниматься с братом вдали от посторонних глаз. Ну, или почти вдали. Или не сегодня.

Сидя чуть поодаль, за парнем и мальчиком наблюдали две девушки. Одна, худая, с тонкими загорелыми руками и убранными в пучок волосами, громко проговорила:

- Какой замечательный урок для ребенка! Кого вы хотите вырастить? Викинга?

Молодой человек обернулся, окинул девушек долгим взглядом и только потом проговорил:

- Вроде уже не дети. А детей с вами нету. Чего сидите на детской площадке? Посидеть больше негде?

Его скулы заиграли, словно он со злостью стиснул зубы. Правая рука сжалась в кулак.

- Пойдем отсюда, - засуетилась подруга девушки. Но та не унималась:

- Где хотим, там и сидим. Где такие правила написаны, что нам сидеть нельзя?

- Так и сидите молча.

- И смотреть, как вы из ребенка делаете морального урода?

Молодой человек даже как-то вырос в одно мгновение. Его плечи расправились, расширились. Под футболкой было видно, как глубоко стала подниматься грудь при каждом вздохе. Мальчик, предвкушая плохой исход дела, спрятался за спиной своего учителя.

- Моральный урод – это амёба, которая позволит каждому вытирать об себя ноги, - сквозь зубы прошипел молодой мужчина. – Вы ведь сами первые завопите «Защити! Заступись!», как только испугаетесь.

- Защитить и бить первым – это не одно и то же.

- Идём отсюда! – почти в один голос проговорили подруга и мальчик. И потащили споривших в разные стороны. Те не сопротивлялись. Не потому, что им нечего было сказать. А потому, что не хотели опозориться скандалом в глазах мальчика и подруги.

2.

- Ну, Оль, это ведь жуть! – не унималась девушка, когда они ушли. Даже ее походка была угловатой, резкой, словно каждым шагом она вбивала в землю гвозди своего негодования. – Такое чувство, что это варвары из дикого средневековья вернулись. Или неандертальцы какие-то! Бей или беги! Мы в цивилизованном обществе живём. Кулаками махать – последнее дело.

- Сонь, я с тобой полностью согласна. Меня не нужно убеждать. Но с такими, как он, спорить бессмысленно. Себе дороже!

- Да, ты права…

- Давай лучше съедим по мороженку и забудем?

Соня кивнула. Как отказать себе в любимом пломбире между двумя печеньками со сладким названием «Детское желание»!? Тем более, в такой замечательный день. Посидеть на свежем воздухе, в тихом парке среди сочной зелени каштанов, дубов и сирени. Погода располагала к долгим прогулкам и спокойному отдыху на природе. Июньское солнце еще не раскалилось. Легкий ветерок приносил, словно невидимые букеты, ароматы цветов и свежескошенной травы – упоительно вкусные!

Стоило девушкам усесться на скамью в тени раскидистого дуба, как к ним, поджав хвост и приседая на полусогнутых задних лапах, приблизилась рыжая дворняга. Тощая, грязная, она представляла жалкое зрелище.

- Кыш отсюда! – отмахнулась Ольга.

Собака резко отскочила и прижалась к земле.

- Ну, зачем ты так? Она голодная. Эх, от души отрываю! – и Соня медленно положила на бордюр половину своего мороженого. Немного жалко было, оно такое вкусное! А денег на еще одно уже не хватало. Но разве это важно, если можно помочь голодному существу?

Собака сначала недоверчиво понюхала, а затем принялась жадно поглощать лакомство.

- Идем скорее, - сказала Соня. – А то потом не отвяжется. Придется отдать остатки мороженого, а потом забрать ее домой.

3.

На следующий день Соня встала очень рано, с рассветом. Из окна веяло приятной утренней прохладой, когда в воздухе еще витает ночная сырость и растения умываются росой. Соня еще раз сделала глубокий вдох, стараясь наполниться влажным утренним воздухом, и стала собираться. Впереди длинная дорога в университет. А там экзамен по истории. Соня прекрасно знала предмет, но все равно волновалась так, что бабочки в животе бились в истерике.

Преподаватель Виктор Иванович посмотрел на сжавшуюся от волнения девушку, по-доброму усмехнулся и поставил «отлично» автоматом. Соня вышла из кабинета, как на ходулях. Потом выдохнула и до последнего однокурсника сидела в университетской кофейне и в телеграме писала ответы на вопросы товарищей.

- Соня, ты наш герой!

- Соня сдала за всех!

- Соня, в честь тебя сегодня гуляем!

Все благодарили, обнимали и хвалили девушку. А она скромно улыбалась и радовалась, что могла быть полезной. Ребята немного пообщались и разъехались кто куда, договорившись ближе к ночи встретиться в клубе и отпраздновать успешное завершение сессии.

Дома Соню ждал сюрприз. В гости приехал старший брат.

- Андрюша! – девушка с порога бросилась к нему на шею. Она души не чаяла в брате! Это был самый любимый, близкий и родной человек на земле. Поэтому не удивительно, что у Андрея был собственный ключ от квартиры сестры и эксклюзивное право делать там все, что угодно, даже в ее отсутствие. Например, смотреть фильмы на ее ноутбуке. И сегодня Андрей этим правом не без удовольствия воспользовался.

- Сдала экзамен?

- Сдала за всех! - рассмеялась Соня.

Они много говорили, пока готовили ужин, в основном ни о чем и обо всем – такие разговоры и передать сложно. И только за ужином Андрей спросил:

- Как отношения с Сережей?

- Да никак. Показалось. Не нравлюсь я ему.

Соня пихнула в рот вилку, полную капустного салата. И принялась усердно его жевать.

- Почему ты так думаешь? – не отставал брат.

Соня проглотила салат и проговорила:

- Со мной он ведет себя точно так же, как со всеми.

- Это ничего не значит. Сделай первый шаг.

- Я?

- Да. Бей или беги!

- Бегу! – рассмеялась Соня.

- Значит, бей.

- Кого? Сережу? «Будешь со мной встречаться? Не будешь!? На тебе дубиной по башке! Не передумал?»

Андрей аж прослезился от смеха. Отложил еду в сторону и пару минут от души хохотал. А затем проговорил:

- Интересный вариант. Но можно и не бить.

- Ты же сам сказал бить!

- Хах! Ты же образованный человек. Ты должна знать, что у всех животных, и у человека, заложено от природы 3 типичных реакции на любой страх. Напасть первым. Замереть. Или бежать. В наше время, в человеческом обществе второй вариант – самый проигрышный. Когда мы впадаем в ступор, мы упускаем время, свою фору. Так и поступает твой Сережа. Но ты должна выбрать другую тактику. Бей или беги!

- Не нравится мне формулировка «бей первым». Я понимаю, о чем ты говоришь. Но по жизни я предпочитаю бежать. И в этот раз тоже.

Андрей пожал плечами, довольно равнодушно:

- И, возможно, упустить свое счастье.

- А если что-то сделаю – могу потерять друга.

- Когда я учился в школе, мне нравилась одна девочка. В десятом классе я все-таки осмелился и предложил ей встречаться. Она отказалась, но так, что мы стали лучшими друзьями. Весь класс был уверен, что мы встречаемся – такая была у нас идиллия. Если человек твой, он никуда не денется.

- А если не мой, мне еще 3 года с ним учиться.

- Знаешь, что определяет, как поступит человек в критической ситуации?

- Что?

- Да много чего! – коротко рассмеялся Андрей. Но почти сразу принял серьезный вид и продолжил наставительно: - Но главный среди прочего – тип нервной системы: активный и пассивный. Первый бьет, второй бежит. У первого шансы на победу 50/50. Да или нет. Пан или пропал. У второго – ноль. Так уж устроено: нельзя победить, если ты бежишь.

- Ну, видишь, у меня пассивный тип.

- Теперь ты об этом знаешь. И что ты будешь делать с этими знаниями? Ты ведь не хочешь всю свою жизнь прожить, жалея о том, что не сделала и упустила? Только в твоих руках что-то изменить. Бей… бей… бей!

Девушка сомневалась. Она молча приготовила чай. Молча села его пить. Андрей тоже молчал. Он знал, что в этот момент сестра проживала внутреннюю баталию. Демоны и ангелы, лентяи и Жанны Д’Арк, кони и ослы – всё смешалось в одной кровожадной битве. И исход ее Андрей тоже знал.

- Хорошо, сегодня же попробую. Так что можешь оставаться на ночь здесь, чтобы потом меня утешать.

- Нет, я уже обещал сегодняшнюю ночь маме. Завтра приду послушать сплетни. А сейчас – доброй ночи!

Соня поцеловала брата, подала ему костыли и долго с нежностью смотрела, как он самостоятельно справляется с последствиями чудовищной аварии. Перед ней был человек истинной силы и любви к жизни, пример для подражания, боец, который захотел и смог подняться на ноги. Пусть на костылях. Но это временно. Осенью они снова будут гулять в парке, бросаться листьями и пить кофе – без костылей и даже не вспоминая о былых несчастьях.

Отличный пример для того, чтобы не сдаваться, а действовать. Менять свою жизнь к лучшему. Или не к лучшему, но все-таки менять.

- Значит, бей! – вслух проговорила Соня, когда Андрей ушел. И стала выбирать самое красивое платье, чтобы этим вечером быть неотразимой.

Она стояла на автобусной остановке, когда раздался звонок с телефона брата:

- Добрый вечер! Вы знакомы с владельцем этого номера?

- Конечно, это мой брат. – Сердце девушки сжалось. – А вы кто?

- Я медсестра больницы №3. Ваш брат попал в аварию, сейчас в реанимации.

- Где?

- Записывайте адрес.

4.

- Слышал? – сказал Алексей своему брату, когда они ушли с игровой площадки. – Запомни ее слова. И никогда не поступай, как она.

- Почему? – переспросил мальчик.

- Потому что это девчачья двуличная позиция. «Не бей, прости, отпусти…» А когда их кто тронет, первые завизжат: «Заступись! Побей его!»

- Ну, а если я ошибусь, и тот человек, которого я ударю, не собирался меня бить?

- Жень, поверь моему опыту, когда кто-то захочет тебя ударить, ты это поймешь. А если только угрожает – такие тоже бывают – значит, сам виноват.

Они долго бродили по городу. Улицы постепенно наполнялись людьми. Зажглись фонари – рано, последние отблески солнечного света еще отлично освещали улицы. Но отблески гасли под надвигающимися тучами, сквозь которые сначала очень осторожно, потом все смелее начали выглядывать первые звезды. Люди суетились. Куда-то спешили. Громко говорили. Или молча гуляли. В руках у многих были телефоны, и они словно призраки, находились вне реальности. Затем тучи полностью заволокли небо. Оно потемнело. Где-то вдалеке метнулась молния. Людей становилось все меньше, и Алексею с Женей тоже пришлось двигаться в сторону дома.

На пороге уже поджидала раскрасневшаяся физиономия отчима. Шатаясь и держась за дверной косяк, он стал невнятно, не стесняясь бранных слов, вычитывать братьев. Алексей довольно грубо отстранил его с пути и усадил на кушетку. Тут же в прихожей появилась мама – крупная изможденная блондинка с отросшими, неокрашенными седыми волосами. Она схватила пьяного и увлекла в спальню.

Женя с опаской посмотрел на незапертую дверь, откуда доносился спор на повышенных тонах. Алексей подтолкнул мальчика в ванну – мыть руки, а потом уселся с ним на кухне кушать остывшую вермишель с сосисками. Когда споры утихли, пришла мама:

- Я вас совсем не вижу, - сказала она с укором.

- И не увидишь, пока он здесь, - грубо отрезал Алексей.

- А что я сделаю? – со слезами на глазах проговорила отчаявшаяся женщина.

- Только скажи – я всё сделаю сам.

- Дак люблю ж я его, дурака.

- Лучше бы ты Женьку любила.

Услышав свое имя, мальчик еще ниже склонился над тарелкой.

- И Женю люблю, - тихо сказала мать, подошла и поцеловала мальчика в макушку.

- Не ври! – последовал грубый ответ.

Алесей швырнул вилку, встал, бросив недоеденным не очень-то и вкусный ужин, ушел в свою комнату и закрыл дверь. Не хлопнул, хоть и хотелось. Но разбудить отчима не хотелось совсем. Через пару минут в комнату тихонько прошмыгнул Женя. Мальчик уселся на полу в ногах брата. Свет не включали. Алексей смотрел в окно. Но ничего не видел. Внутри и снаружи все было застелено пеленой досады и бессильной злобы. Мальчик неловко пошевелился, и пелена расступилась. Алексей тихо проговорил:

- Иди делай уроки.

Женя послушно встал и, не включая свет, принялся наощупь искать тетради и учебники на полках ветхого книжного шкафа, заваленного всякими нужными и ненужными вещами. Алексей еще раз бросил тоскливый взгляд на каштан под окном, который махал ветками, словно гладил зверя-ветер. Молодой человек встал и молча включил свет.

В тусклом желтом свете лампы мальчик осмелел, уселся за пошарпанный, порисованный красками письменный стол с погрызенными ножками. Разложил свои принадлежности и начал старательно что-то писать.

Перед сном Женя долго ворочался. Алексей тоже не спал, но лежал молча, прислушиваясь к тоскливой песне ветра в листве каштана под окнами. Мальчик не засыпал. И, наконец, Алексей сжалился над ним и заговорил:

- Все хорошо?

- Не могу уснуть, - тут же последовал ответ. – Ты завтра идешь на работу?

- Да.

- Возьми меня с собой! – взмолился мальчик.

- Тебе в школу.

- А потом?

- Потом я приеду. Вечером.

- Я не хочу идти домой без тебя.

Алексей задумался. Комната зазвенела тишиной – мучительной для мальчика.

- Хорошо, - наконец, сказал старший брат. – Жди меня на спортплощадке. Я заберу тебя после работы. А сейчас спи, пока я не передумал.

Уснул мальчик или нет, Алексей не знал. Но в комнате снова стало тихо. И он сам скоро провалился во мрак без сновидений.

5.

Следующий день для Алексея был насыщенным и сложным. Зачет по английскому едва не завалил. Спасла однокурсница, в последний момент ткнувшая пальцем в правильный ответ. Преподавательница Нина Александровна только покачала головой:

- Все равно долго здесь не продержишься. Не буду брать грех на душу. Пусть уж кто-то другой поставит твою законную двойку.

Алексей только крепче сжал зубы, и на его скулах едва заметно заиграли мышцы. Девочки вокруг радовались и поздравляли: «Главное – результат!» Однако молодому человеку этот зачет казался не победой, а унижением. Но думать о нем было некогда. Алексей выбросил тетрадь в ближайшую урну и отправился на работу.

День был жаркий. Раскаленный воздух, впитав пары асфальта и бетона, повис над городом вязкой резиновой массой. Покрытые пылью деревья тянули ветки к небу, словно моля о капельке дождя. Но небо оставалось непреклонно.

Алексей работал курьером в службе доставки пиццы. Разъезжал весь день на мопеде с ярким помидором на бампере. Вернее, по большей части простаивал в пробках. Под вечер голова шла кругом. Третья бутылка воды не спасала от изнеможения. Пересохшие губы потрескались. Молодой человек мог только считать часы до конца этого мучительного дня. Два… полтора… час десять…

Наконец, оставалось два последних заказа. Солнце уже опустилось достаточно низко. Но своими косыми лучами все еще тянулось, стараясь схватить Алексея и поглотить в своем адском пламени. Вечер не принес долгожданной прохлады.

А тут еще как назло начал настойчиво названивать телефон. Алексей решил не тратить время на остановки и разговоры. Но телефон не умолкал. Вызов шел за вызовом.

«Женя!» – вспыхнула тревожная мысль. Алексей подъезжал к перекрестку, на мгновение отклонил голову, чтобы найти место для остановки. Удар! Еще мгновение – и Алексей уже летит на раме. Полная потеря контроля, ужас и жуткая боль в правом плече, - все, что ощущалось в этот момент.

6.

- Соня, как он?

Однокурсники набились в коридор больницы. Девушка с красными от слез глазами стояла у белой двери с табличкой «Посторонним вход запрещен». Выглядела она растеряно и жалко.

- Не знаю. Врач еще не вышел. Он в реанимации.

- Сонь, присядь. Хочешь кофе? Чай? Ты ела?

- Нет, нет, нет! Не могу я! – и девушка провалилась в истерическое рыдание. Кто-то обнял ее. Ноги подкосились от неимоверной тяжести – словно воздух вдруг стал тяжелее камня и лег на плечи девушки всей своей массой. Соня с подругой опустилась прямо на пол больничного коридора. Кто-то положил руку плечи друзей и кивком дал понять, что толпиться здесь сейчас неуместно. Коридор снова опустел. С Соней остались только трое самых близких людей. Слезы потихоньку подсыхали, продолжаясь лишь редкими всхлипываниями.

Дверь резко распахнулась. Соня вскочила. Нет, это не врач. Перед ней стоял взбудораженный Сережа:

- Мы нашли его. Этого урода, который… во всем виноват. Он здесь же, в больнице. Выписан только что. Как собака, даже ногу не сломал. Мы его зажали на парковке. Идем! – он схватил Соню за руку и повлек за собой.

Всю дорогу Сергей говорил, говорил и говорил. И от его слов сердце девушки наполнялась болью и ненавистью одновременно.

…

Алексей по привычке одним коротким взглядом оценил противников. Два парня, доходяги. Если нанести удар внезапно, одного он мгновенно выбьет. А со вторым справится даже с перебитой рукой. И две девушки в каких-то совершенно неуместных нарядных платьях, словно они не в больницу собирались, а на праздник. Хотя какая разница? Их и трогать нечего.

Похоже, они решили устроить самосуд. «Совсем рехнулись!?» - пронеслось в голове у Алексея.

И только сейчас восстановилась картина событий. Возможно, он убил того, другого человека. И сейчас снова калечить? Чтобы сбежать? Все равно найдут. Не эти, конечно. Полиция. Это конец. Вся жизнь Алексея сегодня закончилась. В голове появился образ Жени, который все еще, видимо, ждет на спортплощадке. И острая боль сжала сердце. Такой боли Алексей никогда не испытывал и не думал, что человек может испытать, не взорвавшись, не сгорев заживо. Как жить после этого? Сможет ли он когда-нибудь справиться с грузом вины? Каждый день смотреть в зеркало на убийцу и не пустить ему пулю в висок? И где же взять эту пулю и пистолет? Пусть будет, что будет! Пусть бьют. Пусть калечат. Если повезет, может, даже убьют. В этот момент такой исход казался Алексею лучшим избавлением. Он мысленно попросил прощение у брата, склонил голову и отдался на волю маленькой, но разъяренной толпы.

---

Кто-то вложил в руку Сони тяжелую биту. Она смотрела на человека перед собой. И столько чувств кипело внутри, что, казалось, она не выдержит и взорвется, разлетится на миллионы мельчайших осколков. Так, должно быть, взрывается атомная бомба.

- Бей его! Бей! – кричали вокруг. Или шептали, но Соне казались их голоса криками. Она сжала биту обеими руками. «Бей! Бей!» - стучало в висках. Девушка замахнулась, глядя на жалкое существо перед собой. Их взгляды на мгновение встретились. Соня была не в силах сдерживать свои чувства. Она закричала, и этот крик заглушил все вокруг…