Адаптация

Рассказ человека из будущего, эпизод 11/ Консультация

Я бы предпочёл увидеть океанографа Спицу или гидролога Радина. Тогда можно было бы получить выполнимый практический совет от того, кто в теме. Но дежурил биолог Блюм.

Он явился без предупреждения и возник передо мной в момент, когда я меньше всего ждал. По тому, как ярко переливалась голограмма, было понятно, что Блюм спешил на встречу и запыхался. За лето он, видимо, успел соскучиться по студентам.

– Я вас слушаю, Ярослав. Что вас интересует? – сказал Блюм, в нетерпении потирая руки.

Что может с ходу спросить у биолога человек, который собрался провести неделю в море, причём значительную часть времени под водой, а детали раскрывать не хочет? Только одно: как по линии биологии лучше себя подготовить к условиям моря, чтобы избежать возможных проблем? Я так и спросил.

Блюм явно был теоретик. И сторонник радикальных решений. Он предложил редактирование генома.

– Это уж слишком, – возразил я. – Что же, после возвращения обратную редакцию делать?

– Не обязательно, – заявил Блюм. – Если мы говорим о незначительной коррекции в русле естественной адаптации. Она расширяет жизненные возможности, а не наоборот.

– В каком смысле? – не понял я.

Я так понял, что биологическая адаптация – это своего рода апгрейд организма. Суть его в череде последовательных изменений. Они приводят к перестройкам в биологии и поведении, которые помогают существовать в конкретных условиях среды.

– Обратите внимание, – Блюм многозначительно помолчал, – естественная адаптация возможна только в том случае, если организм уже имеет в себе предпосылки для изменений на генном уровне. То есть это не внедрение новых качеств, а пробуждение и развитие спящих способностей. Другими словами, это проявление признаков, которые имелись у предков, пусть даже в подавленном состоянии или в виде мутаций. – Блюм поднял вверх указательный палец и снова выдержал паузу. – Я подчёркиваю, у всех исторических предков за весь период эволюции. Так что когда я говорю о редактировании, я имею в виду отдельные изменения, принудительная активация которых безвредна для жизни на суше. А для жизни в водной среде полезна. За примером далеко ходить не надо, он хорошо известен: мутация в гене PDE10A у индонезийских рыбаков.

Древний как притча и действительно мне знакомый пример. Его знает каждый фридайвер.

Когда-то давно где-то в районе Индонезии жило на свете племя рыбаков-кочевников. Дома они строили на воде, всё необходимое добывали из моря и были отличными ныряльщиками – могли очень подолгу находиться под водой. Когда учёные стали выяснять, чем можно объяснить такие способности у людей племени, оказалось, что ответ в селезёнках. Увеличенных из-за мутации в гене PDE10A.

Дело в том, что когда человек погружается под воду, его организм делает всё, чтобы обеспечить себя кислородом. В частности, селезёнка, в которой хранятся запасы кислорода, выбрасывает его в кровоток. Больше селезёнка – больше кислорода в резерве. Если вы ныряете глубоко и надолго, крупная селезёнка будет вам кстати.

– Ясно, – сказал я. – Это не понадобится. Спасибо, профессор.

– Всегда рад помочь, – Блюм широко улыбнулся, и по его лицу пошли розовые пятна. Он тут же засмущался и исчез.

После разговора с Блюмом я сходил в ближайший медпункт и проверил селезёнку. На всякий случай. Она была точно такой, какой была у меня всегда – как у типичного обитателя суши. Само собой, всерьёз генное редактирование для себя я не рассматрирвал.

***

Подписывайтесь на octopus mind, и читайте продолжение первыми! :)