30 сентября 1922 года Марина Цветаева написала... ― Marina Tsvetaeva

Спаси Господи, дым!
— Дым-то, Бог с ним! А главное — сырость!
С тем же страхом, с каким
Переезжают с квартиры:

С той же лампою-вплоть, —
Лампой нищенств, студенчеств, окраин.
Хоть бы деревце хоть
Для детей! — И каков-то хозяин?

И не слишком ли строг
Тот, в монистах, в монетах, в туманах,
Непреклонный как рок
Перед судорогою карманов.

И каков-то сосед?
Хорошо б холостой, да потише!
Тоже сладости нет
В том-то в старом — да нами надышан

Дом, пропитан насквозь!
Нашей затхлости запах! Как с ватой
В ухе — спелось, сжилось!
Не чужими: своими захватан!

Стар-то стар, сгнил-то сгнил,
А всё мил… А уж тут: номера ведь!
Как рождаются в мир
Я не знаю: но так умирают.

30 сентября 1922. После России, 1922–1925 (Париж, 1928)

Примечания В окончательный текст не вошла строфа (после 3-й):
Круто выпятив грудь
(Свод отличий такого-то года…)
Хорошо б прошмыгнуть
Потихоньку по чёрному ходу!

God help us Smoke!
— Forget that. Look at the damp.
These are the ordinary fears
of anyone moving house

approaching a poor lamp
for students in miserable outskirts.
— Isn’t there even a tree
for the children? What sort of landlord

will we have? Too strict?
in a necklace of coins, a porter
impervious as fate
to the shudder in our pockets.

What kind of neighbour?
Unmarried? Perhaps not noisy?
The old place was no pleasure
but still the air there breathed

our atmosphere, was soaked
in our own odours. Easy,
to put up with fetid air
if it isn’t soiled by outsiders!

It was old, of course, and
rotting, but still... Not a hostel room!
I don’t know about being born
but this is for dying in!

Translated from the Russian by Elaine Feinstein